У ВОЛЖСКОЙ ТВЕРДЫНИ

В сборнике «Бойцы вспоминают минувшие дни…» представлены публикации об участниках Великой Отечественной войны – уроженцах Усть-Ордынского округа. В него вошли биографические и автобиографические статьи, а также воспоминания, опубликованные на страницах окружной газеты «Знамя Ленина»/«Панорама округа».

Издание подготовлено Библиотекой имени М.Н. Хангалова на основе материалов, имеющихся в фонде архива окружной периодической печати.

Хронологический охват публикуемого материала составляет с 1966 года (именно с этого времени в библиотеке хранится архив окружной газеты «Знамя Ленина») по 2009 год включительно.

Р. И. Бакланов,

участник Сталинградской битвы

уроженец у. Бурят-Янгуты Осинского района

Страница воинской славы «Служу Советскому Союзу!» публикует сегодня письмо, полученное на наш призыв «Отзовитесь, сталинградцы». Рассказывает участник битвы на Волге Р. И. Бакланов, уроженец улуса Бурят-Янгуты Боханского района, кавалер ордена Славы и многих медалей.

Колонна войск спешила на пополнение действующей армии — к Сталинграду. Гитлеровское командование не теряло надежды овладеть городом и выйти к великой русской реке — Волге.

Сильный ночной ветер, словно наждачная бумага, натирает лицо, слепит глаза, но никто не отворачивается в строю. Колонна, как огромный брус, стремительно продвигается вперед, под ногами злобно хрустит снег, впереди глухо, будто из-под земли грохочут дальнобойные пушки.

— Стой! Кто идет? — вполголоса, четко отчеканил шедший впереди колонны старший лейтенант, сопровождающий колонну. Навстречу ему шагнул из пурги полевой офицер с двумя автоматчиками.

— Пропуск? — спросил старший лейтенант.

— Шомпол! — ответил офицер из пурги.

— Отзыв? —

— Штык!..

Офицер назвал себя: «Лейтенант Климов. По приказу командования полка прибыл к вам с поручением».

— Офицер, ко мне, остальные на месте, — командует старший лейтенант строго по уставу. Климов вплотную подходит к старшему лейтенанту и отдает честь по всем правилам.

После короткого разговора оба офицера подошли к колонне и старший лейтенант скомандовал: «Бойцам, имеющим образование не ниже среднего, выйти из строя и подойти к лейтенанту». Вышло из колонны человек семь, и я в их числе. Прибывший офицер с пышной кавказской шевелюрой говорил с нами тихо, с армянским акцентом:

— Вы будете следовать за мной на командный пункт для получения назначения.

Мы тронулись с места и скоро повернули влево от старого маршрута.

— Товарищ лейтенант! Как вы думаете, чем и когда кончится эта война? — вдруг неожиданно спросил один из наших рядовых.

— Гитлер начал войну, а мы её закончим. Русаки всегда бивали пруссаков, говорил Суворов. Если Гитлер начал войну на нашей земле, то мы ее завершим на немецкой земле. Я думаю, — продолжал наш лейтенант, — что кризис войны уже прошел под Москвой, а теперь он с «гаком» проходит под Сталинградом. Мы свои силы развертываем сейчас, а немцы уже свертывают их, — убедительно заключил он.

Измученные тяжелыми размышлениями и быстрой ходьбой, мы к десяти часам прибыли к месту назначения.

… На четвертый день моего пребывания в штабе 730-го полка немцы пошли на прорыв танковым корпусом. Ценою больших потерь им удалось продвинуться вглубь нашей обороны на несколько километров. После тяжелого боя мы заняли одну высотку. Атаку отбили, но от нашей роты, прикрывающей штаб полка, осталось мало боеспособных. На подкрепление нам дали одну роту из полка, тоже истрепанную сегодняшним боем. А немцы вскоре опять поднялись в атаку. По приказу комроты я лег у пулемета первым номером, а вторым номером по моей просьбе дали мне моего друга Миронова, с которым я был знаком ещё с Агинской пулеметной школы  и с которым мы делили всегда свои радости и неудачи поровну.

Несмотря на свою близорукость, я отчетливо вижу: немцы нагло продвигаются вперед в полный рост, даже соблюдая строй. С каждой минутой сокращается расстояние, вот они совсем близко подошли к нашей высотке. Среди автоматных очередей немцев мы слышим звуки губных гармошек. А команды открывать огонь все нет. Нервы накалены до предела.

Кажется, уже различаю одного фашиста от другого. Я еще крепче сжимаю ручки «Максима».

— Огонь! — наконец раздалась команда.

Все наши пулеметы, автоматы дружно заработали. Немцы падают, но строй, хотя и редеет, продвигается. Я выпускаю три ленты свинца в короткие минуты. Много гитлеровцев остается лежать на снегу, а остальные отступили.

Левее от нас наши соседи выдержали атаку еще большей силы. А в километрах двух-трех все еще бушевал бой. Там рвались снаряды и мины, изредка ветер доносил длинные пулеметные очереди.

Пленные и перебежчики  сообщили нашему командованию, что немцы готовятся к мощному наступлению с превосходящими силами. Поэтому в ночь на следующий день мы по приказу командования оставили свою позицию, менее удобную, и заняли оборону в окрестностях Сталинграда. Наш полк получил здесь от резерва значительное пополнение в людских силах, танках и артиллерии.

Рано утром вновь разгорелся бой. Мой «Максим» был выведен из строя взрывом мины и второй номер Миронов получил ранение в локоть левой руки. Оставив пулемет на месте, доложить об обстановке командиру приданной роты К. Панову, мы с Мироновым побежали в соседний дом, взятый нашими. В пути я подобрал автомат с полным магазином, брошенный, видимо, тяжело раненым. 3десь в доме, окна которого были заложены кирпичом, я оставил Миронова для получения первой помощи, а сам бегом возвратился к командиру роты.

В пути на углу одного дома внезапно оказался лицом к лицу с немецким автоматчиком. Оба на расстоянии не более одного метра друг от друга замерли. Видимо, мы оба пришли в шоковое состояние. Я не помню, долго ли мы простояли так, вылупив друг на друга глаза, но из окна соседнего дома одним выстрелом из винтовки кто-то уложил на месте немца. Это стрелял наш санинструктор Костя Ячменев.

— О чем вы так долго шептались с немцем? — смеялся потом Ячменев.

По приказу одна наша рота пошла на штурм двухэтажного дома, где немцы установили пулеметы и ПТР. Этот дом являлся важным объектом для ведения боя. Двум нашим смельчакам в утренних сумерках удалось каким-то чудом подложить под дом мину замедленного действия и взорвать пол нижнего этажа.

Взрывная волна проломила пол, и гитлеровцы полетели в подвал. Рухнула лестница. Началась паника на втором этаже, где перепуганные фашисты метались из угла в угол, словно в мышеловке. Спасая свои шкуры, они давили друг друга, калечили. Оказалось, в доме было большое скопление немцев. Оттуда доносился дикий шум. Некоторые прыгали из окон второго этажа в палисадник. Наши стрелки налету ловили их на мушки и те долетали до земли навсегда демобилизованными из списков вояк гитлеровской армии.

За эту операцию, оцененную командованием как проявление мужества и героизма, сержант Галимов был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза.

В течение двух последних дней наши  части выдержали несколько атак гитлеровцев, а на третий день обороны в окрестностях города после часовой артподготовки и под прикрытием танков прорвали оборону немцев. Только мы достигли линии прежней обороны, я был контужен взрывом близкой бомбы, потерял сознание.

В госпитале я пролежал около месяца, полностью восстановил свое здоровье и вернулся в часть 17 января 1943 года. Ранним утренним часом прибыли в район второго эшелона нашей обороны в сопровождении старшины маршевой роты. Чуть-чуть розовел восток, играла утренняя звезда…

— Всем войскам Донского фронта! Всем войскам Донского фронта! — установленный прямо на передовой мощный репродуктор передавал приказ Верховного главнокомандующего.

Войскам Донского фронта объявлялась благодарность за успешный ход военных действий.

Нас, только прибывших на передовую, поразила столь необычная картина. На этом участке активных боевых действий не было, но шла беспрерывная перестрелка между обеими сторонами.

Как только голос Левитана: «От Советского информбюро»… прогремел по громкоговорителю, прекратилась перестрелка и установилась тишина. Москву с затаенным вниманием слушали и наши и немцы. Передавали об успешных операциях по ликвидации сталинградской группировки врага…

Р. Бакланов

участник Сталинградской битвы