Религиозные верования, обряды и жертвоприношения бурят шаманистов грозным и злым духам

Записано в 1899 году В. Копыловым

Во главе злых духов, по шаманским мистериям, стоит Эрлинг. По рассказам одних, Эрлинг существовал при сотворении мира, а другие говорят, что Эрлинг был младший сын Чингисхана, отличавшийся злым и упорным характером. Он ни с кем не говорил, от всех удалялся; убьет ли какого зверя, съест один, захочет ли спать, ляжет один вдали от своих братьев. Однажды пришел к нему Чингис, но Эрлинг не хотел с ним говорить и повернулся к нему спиной. Чингис не вынес коварства своего сына и поразил его стрелою. Умирая, Эрлинг сказал своему отцу зловещую фразу: «Ши намай амини алдаги, мини хунехун хэдэхэ шадана угэй». Хотя ты и лишил меня жизни, но душу мою не погубил, за все это я буду мстить тебе, твоим сыновьям и твоему потомству. Сказав это, Эрлинг испустил дух и сделался владыкою темного царства, находящегося где-то на севере, во глубине какой-то бездонной пропасти. Это ужасное место никогда не освещается солнцем, здесь царствует вечная зима. Сделавшись владыкою подземного царства, Эрлинг женился на Шандан-хатун, возлюбленной дочке Буха-ноена (господина пороза), которая, несмотря на свой злой и капризный характер, была красавица не на шутку: с черными, как смоль, волосами, с круглым и гладким, как блин, лицом. Царствуя в этой темной области, Эрлинг имеет под своею властью множество шутхуров в качестве писарей и чиновников особых поручений. Все эти чиновники и писари служат в его присутственных местах, которые буряты называют Эрлинг хани суглан. Замечательные из них: 1) Эрье хара ноен. Это большой и очень сильный, и свирепый заян, заведующий Ноин найма таму, т. е. 88 темницами Эрлинга. Если злые духи изловят душу человека, то запирают ее в одну из этих темниц, где томится она до тех пор, пока не освободит ее от заключения какой-нибудь знаменитый шаман. 2) Эрлинг таму ноен, владетель особой подземной темницы, где томятся души шаманов, тайшей, родовых старост и прочих бурятских властей. Это тюрьма бурятской аристократии, куда не имеют доступ души простых бурят. 3) Харабши ноен, жена его Харабажи хатун. 4) Ухэрши ноен, жена его Угаши хатун. 5) Хара морин эжин-Ажиро-бохо. Это дух необыкновенного силача, про которого рассказывают буряты, что будто-бы он, однажды гуляя на свадьбе, поставил, на свои колени по бочке вина и до того напоил гостей, что все они перессорились между собою и передрались. Всем этим духам приносится в жертву черный баран или каряя кобыла, и вместе со шкурами этих животных вывешивается на березе шкура зайца.

Кроме этих чиновников и писарей под властью Эрлинг хана находится бесчисленное множество шутхуров, которых он посылает ловить человеческие души и исполнять другие различные поручения. Этих духов буряты называют Эрлинг-хани элшит, т. е. посланники Эрлинг хана. Замечательный из них Самсогой ноен, или гуйэши (бегающий), которого буряты называют «курьером» или «исправником». Он бегает с вестями от Эрлинг хана к девяти юго-западным царям. Ему приносят жертву, которую называют «исправнихой гуйлга», т. е. взятка исправнику.

Кроме того играют немаловажную роль в шаманской демонологии души умерших шаманов и шаманок. Одни из них саган боо (белые шаманы) находятся под ведением юго-западных тэнгэринов, покровительствуют людям, защищают их от грозных и злых духов, посылают довольство и счастье. Они, по рассказам шаманов, выкалывают глаза и перебивают хребет злодеям, опускают пальцы в молоко и увеличивают снимок сметаны, бросают аркан в стадо своего любимца и содействуют размножению табуна. Напротив, другие хара-боо (черные шаманы), находясь под покровительством грозных и злых заянов, при жизни своей служили злым духам, а после смерти сами сделались альбинами и бохолдоями, всячески стараются вредить людям, посылают на них всякого рода несчастья, болезни и смерть. Таков, например, знаменитый шаман Шумур, живший в прибайкальской Кударе, на устье реки Селенги. Шумур, как говорится в шаманском взывании к нему, ходит по свету, чтобы выть под ухо спящему. Он не может утолить жажду черным вином, в красной крови, находящейся в груди, он погрузился до ушей, в красной крови, находящейся в желудке, он погрузился по горло. В Кудинском ведомстве известен черный шаман Яртагашка Хабалзаев. Преисполненный бесовской силы, Хабалзаев еще при жизни своей мог совершать удивительные дела: он лизал языком раскаленное железо, глотал целые кирпичи, мало того, к великому удивлению своих соулусников, летал по воздуху, как птица, плавал под водою, как рыба. Он похищал души людей и заточал их в темницы Эрлинг хара-ноена, откуда не могли освободить их самые опытные шаманы. В особенности виноторговцам, трудно приходилось подчас от забияки Яртагашки. Пьянствуя, Яртагашка пьет вино как воду, пьет и денег не платит. Оставит, бывало в кабаке заклад свою шапку и рукавицы, но, о ужас, шаманские вещи не более, как через сутки, появлялись у прежнего владельца. Наконец в двадцатых годах настоящего столетия Яртагашка хосоро (издох). Но так как этот шаман, несмотря на все свои пакости, делал не мало добра своим соулусникам, то за это после смерти своей, превратился в чёрного, необыкновенной величины ямана, который был грозою всех бурятских козлов, а подчас и воров, тогда как в кругу шаливших с ним братчат отличался поистине ягнячьим смирением.

Яман этот надолго остался в памяти Кудинских бурят и Усть-Ординских целовальников, даже после того, как был зарезан по распоряжение тайши Буная Хатагаева; но тут еще не конец проделкам Хабалзаева. Спустя несколько месяцев в лесах по речке Голоустной появился медведь, и на первых же порах задавил двух яловых коров, принадлежащих Ольхонскому шаману Улухшинову. Всполошилось почти все Ольхонское ведомство и бросилось преследовать нечестивца, посягнувшего на шаманское достояние, — но он ушел в Голоустинскую трущобу и скрылся, как камень, брошенный в воду.

Кроме всех вышеозначенных духов, по воззрению шаманов, существует еще бесчисленное множество орон-угэй шутхуров, т. е. безместных демонов, которые, разбегаясь по всему свету, ссорят людей, вторгаясь в их жилища, подкарауливают человеческие души, ловят их и отправляют в преисподнюю к Эрлинг хану.

Испытывая постоянный страх пред грозными и злыми заянами, шаманист старается умилостивить их и расположить в свою пользу разными жертвоприношениями. Эгоизм шаманов и невежество толпы расширили этот культ до невероятных размеров. У монголо-бурят существует бесчисленное множество обрядов и жертв, для умилостивления этих заянов. Каждому заяну приносится особая жертва, ему угодная: иному вино, другому молоко, третьему какая-нибудь звериная шкура, четвертому корова и так далее. Иному, более могущественному заяну приносится разом по несколько животных, по указанию шамана. Из множества обрядов и жертв, приносимых в умилостивление злых духов, особенно замечательны по своей обрядности и внешней обстановке Кырык и Сасалга.

Кырык, жертвоприношение в честь Эрлинга и других грозных заянов, совершается в большинстве случаев с целью освобождения больного человека от постигших его недугов и от угрожающей смерти. Эта связь Эрлинга с мыслью о болезнях и смерти находится в зависимости от верования бурят в двойственность души человеческой. Буряты думают, что у человека две души: одна разумная — хунэ-хун, которой нет у животных, а другая неразумная — амисхуль, которую имеют животные и даже растения. К такому представлению о двойственности души человека привела бурят вера в сновидения. Человек спит и в тоже время видит, что он ходит, ездит, охотится на зверя, ест, пьет тарасун и проч. Веря в реальность всех вещей, виденных во сне, неразвитый ум пришёл к убеждению, что одна душа, Хунэ-хун, по временам оставляет тело человека, во время сна выходит из него в отверстия носа или рта и в виде какого-нибудь маленького насекомого блуждает по свету. Поэтому нередко случается, что бродячая душа не может возвратиться в тело, когда спящий пробуждается от сна. Это происходит от двух причин: или во время ночных прогулок душа заблудилась и не может отыскать дороги, или ее где-нибудь задержали. Последнее обстоятельство приписывают злобе Эрлинга, который имея под своею властью легионы шутхуров, рассылает их по ночам ловить бродячие души. Верование это до того распространено между бурятами, что почти в каждом улусе можно услышать рассказы о поимке душ человеческих. Случится суеверному буряту выйти зачем-нибудь ночью из юрты, он начинает прислушиваться; в ночной тиши ему слышится какой-то шум, какая-то борьба. Прислушиваясь внимательнее его расстроенное воображение начинает уже ясно различать стоны и плач. Это послы Эрлинга поймали чью-нибудь душу и влекут ее в мрачное царство Эрлинг хара-ноена. Поутру по всему улусу разносится слух, что кто-нибудь сделался болен. Это значит, что душу больного поймали послы Эрлинга. Не имея понятия о физических причинах болезней, кроме наружного повреждения членов, буряты все внутренние болезни объясняют похищением души человеческой шутхурами и, не зная никаких медикаментов, лечат все болезни жертвоприношениями. Приглашенный в этом случае к постели больного шаман, прежде всего должен определить причину болезни; для этого он жжёт на огне дала (баранью лопатку) и по трещинам ее угадывает от чего приключилась болезнь, иначе говоря угадывает, где в данное время находится душа больного: заблудилась ли она в лесу, находится ли где либо в жилом месте, или ее похитили шутхуры. В первом случае стоит только указать ей дорогу, а в последнем остается одно средство — выкупить душу жертвоприношением, т. е. необходимо сделать Кырык. По количеству жертв кырыки бывают большие и малые. При малом кырыке приносится в жертву одно какое-нибудь животное, по указанию шамана, а при большом — несколько животных сразу. Судя по времени и обстоятельствам, кырыки отправляются на улице или в юрте. В летнее время все кырыки отправляются на дворе. Для этого вблизи юрты разводят огонь и ставят две березы залама. От одной березы до другой протягивается волосяной шнур дэрбэлгэ. На шнур навешивается 19 ленточек белого и синего цвета. В саженях двух от заламы постилается войлок, на который устанавливаются жбаны с тарасуном и молоком. Около жбанов втыкаются еще две небольших березки тургэ. Направо от тургэ становится шаман, а налево привязываются обреченные на жертву животные. Больной, за которого приносится жертва, сидит или лежит на войлоке около огня. Когда все готово, шаман берет в руку жодо (березовую ветку с расщепом на конце, в который вставляет зажжённый кусочек пихтовой коры), окуривает им все приготовленные к кырыку вещи и животных. Затем, взявши в правую руку чашку с простоквашей, произносит воззвания к заянам, призывает к себе на помощь души умерших знаменитых шаманов и шаманов, громко взывая к ним:
Хошуни бо нуд, Хаин зергэй зохен болгошит,
Хоймори одего-т, Зэ! на, на!…
Тухул бутугэшит,
Т.е. улусные шаманы, западные шаманки, просьбу исполняющие, благополучие посылающие, все к лучшему устраивающие, это вам, берите!!.. После этого воззвания марает рот животных простоквашей и приводит их к больному. Больной дует и плюет на животных, а шаман произносит второе воззвание:
Дурбу хара туру тулая оро, Утхэ адли хурдык
Душин саган шуду хабаран оро, Ухули оломор,
Идыл адли тургэн, Ула-ин хотогор…
На черных четырех копытах иди, сорока белыми зубами скрежеща, иди, как перо, легко, как стрела, быстро, по броду реки, по проходу горы.
После этого резаком колет животных, разрезая им грудь, а шаман, погружая во внутренность животных жодо, произносит:
Амини туло олзо, Буру дудха бо зэмэ,
Бэйе-ин туло былык, Буру бариху баряши зэмэ…
Худа наша хутхари.
Будет за жизнь уплата, за тело подарок. Если неправильно призываю, будет виноват шаман, если неправильно приготовлено, виновен приноситель…
При снимании шкуры с животных, оставляют при ней голову и ноги. Мясо варят в котлах, а шкуры вывешивают на березы. Пока варится мясо, присутствующие на кырыке пьют вино, а шаман, взявши в руки хорби (две шаманские трости), начинает петь заклинания злым духам, сначала тихо, потом все громче и громче, сопровождая пение ударами хорби. По мере того, как пение делается быстрее и энергичнее, шаман приходит в исступление, делает прыжки, кривляется и кричит голосом разных животных, пена клубится у его рта, налитые кровью глаза принимают страшное выражение. Эта артистическая часть шаманства прерывается диким криком, и шаман в изнеможении падает на землю. В это время душа его уходит в мир духов и узнает там, что нужно. Спустя несколько минут, шаман приходит в себя и объясняет свое сообщение с духами.
Когда сварится мясо, его отделяют от костей. Большие куски кладут в нарочито приготовленные ведра даланга, а мельче в корытца дангура. Кости и вытянутые из мяса сухие жилы, словом все то, что не годится в пищу людям, приносится в жертву духам. Для этого позади заламы устраивается жертвенник мухор ширэ. На жертвенник кладут дрова, а на них отделенные от мяса кости и жилы и зажигают дрова, а шаман, встав на правую сторону от мухор ширэ, произносит окончательное воззвание духам, берет в руки деревянную поваренку, шалага, кладет в нее глухую кишку и бросает на огонь. Это жертва духам «обращающимся около зарева горящего огня, около пара кипящей воды». Эти бедные духи не смеют приступить к жертвеннику для вкушения подымающихся испарений. Затем, почерпнув кипящего бульона, плещет на огонь, восклицая: «Это шепчущим под жертвенником и дрожащим под тенью». Это приношение тьме, низшим духам, которые укрываются под жертвенником и не услаждаются запахом горящих костей. Эти жалкие духи, по рассказам шаманов, есть ни кто иные, как души тех старых девиц, которые по своим душевным и телесным недостаткам не вышли замуж. Эти души принимают из себя различные формы, являются людям под видом разного рода животных. Обитая в юртах или где-нибудь около, они томятся голодом и по ночам ищут для себя пищу. Во избежание ночных посещений этих девиц, при совершении кырыка, шаман уделяет им частицы от жертв. В заключении обряда шаману подают ведро с мясом (Даланга). Взяв ведро, шаман подходит к зухули, где вывешены шкуры животных, становится на колени, трясет головою, бормочет какие-то непонятные слова, призывает своего духа покровителя, вертит ведром в воздухе около своей головы и начинает говорить голосом вошедшего в него духа, благодарить хозяина за почести и обещает ему разные блага. Наконец опять раскачивая ведро в воздухе, восклицает:
Хурэй, хурэй хурэйлэй, Югун хат орелоган хурэйлэй,
Барулахша буха поен хурэйлэй, Ута нагхун хурэйлэй,
Будан хатун уманга хурэйлэй, Тумур буху ами хурэйлэй…
Призываю, призываю, призываю! Призываю счастье от спустившегося на землю буха-ноена (господина пороза) от чрева матери будан-хатун (туманной госпожи), призываю благополучно от девяти юго-западных царей, испрашиваю долгую жизнь, продол-жительное счастье и жизнь крепкую как железо.

После окончания всех обрядностей, жертвенным мясом кормят больного, угощают шамана и весь собравшийся на кырык народ. При этом, если больной выздоравливает, то исцеление его приписывается опытности шамана, а если нет надежды на выздоровление, то шаман объясняет, что к отысканию души умирающего нет никаких средств, что он для разыскания её проходил 7 ледяных земель, 7 небес, заглядывал в жилище демонов, но все поиски по отысканию души оказалась напрасными.

Сасалга, собственно обряд очистительный, проводится в юрте и в доме. В первом случае обряд этот исполняют при переходе в новый дом или юрту, а также при перекочевке из зимних улусов в летние и из летних в зимние — и проводится с целю выгнать из дома анахаев (злых духов), которые вредят человеку, особенно малолетним детям. Приготовляясь к отправлению обряда, хозяин юрты приглашает к себе шамана и по его указанию, ставит около огня потребное количество водки и тарасуна, затем садится в шапке около расставленной посуды, окуривает ее вереском или богородской травой, затем, почерпнув в чашку тарасуна, подает шаману. Шаман становится лицом к югу и, подняв вверх чашку произносит воззвание, которым обыкновенно начинается всякое шаманство:
Хурэй, хурэй, хурэйлэ.
Дэлгэжи байху тэнгри ноен-до,
Дэлгэжи байху дайда дэлхэй-дэ… и проч.
Взываю ко всем, приношу всем! О, пространное небо, протяженная земля, девяносто юго-западных царей, девять белых стариков, размножившие бурят, подобно уродившемуся просу, отец наш Буха Ноен (господин пороз), мать наша Будан-хатун (туманная госпожа) и проч. Окончив воззвание, выплескивает из чашки вверх. Затем, хозяин, зачерпнув вторую чашку, подает шаману. Шаман называет по имени того духа, которому приносится жертва, описывает его происхождение, характер, просит принять приносимую жертву, оказать покровительство хозяину, выгнать из юрты злых духов. Получив от хозяина третью чашку, шаман произносит воззвание местным эжинам:
Сэк! урида болхан хан хунэй, Сэк! Бута бури бурхан бэлэй,
Сэк! Хойто болбо хан дайда ин, Сэк! ургэй далай халхин баряшин.
Сэк! Ходо бури хошун бэлэй.
Сначала было приношение царю людей, теперь призываются: цари места, цари каждой горы, духи каждого бугра, призываются держащие эхо высокой горы, призываются держащие ветер широкого моря. Окончив это воззвание, шаман берет от хозяина четвертую чашку, сплеснувши несколько капель в огонь, обращается лицом к Онгонам (домашним идолам) и призывает эжинов домашнего очага Сагадай Ехэ Обогона и жену его Сахали-хатун, просит их, чтобы они охраняли дом, не допускали в него злых духов анахаев и бохолдоев, сделали хозяина богатым скотом, многолюдным его семейство, исполняли его желания, будили от сна, напоминали ему забытое. Когда шаман произносит это воззвание, посторонние лица, приглашённые хозяином в юрту, поджаривают на огне ржаную муку и приготавливают пучок смолистой лучины. Шаман берет эту лучину, обходит с нею по всем углам юрты и, подсыпая на нее поджаренную муку с порохом, произносит разные молитвы и заклинания злым духам, повелевая им удалиться из юрты. Окончив изгнание злых духов, шаман садится на почетное место, хозяин подает ему полную чашку вина, сплеснувши несколько капель на огонь, шаман, опустошает чашку до дна и передает хозяину. Наливается следующая чашка и подается опять шаману. Шаман, сделав глоток, передает ее кому-либо из приглашенных гостей. Чашка идет в круговую, пока не опустеет. Затем наливается следующая и с той же церемонией обходит круг и так далее, пока не опустеет, наполненная вином и тарасуном посуда.

Сасалги второго рода отправляется под открытым небом около юрты или на берегу реки, с тем, чтобы испросить благополучие и отогнать какое-нибудь несчастие, предсказанное шаманом, которое может случиться по наветам злых духов. Для этого на южной стороне от юрты ставится береза тургэ, на которую вывешивается шкура хорька или зайца. Около тургэ садится на войлоке проситель, около него расставляется посуда с вином, тарасуном и простоквашей. Для исполнения обряда приглашается шаман и два убугуна, старика из дальних родственников. Шаман берет в руку зажженное жодо (пихтовую кору), окуривает, им принесенную посуду, затем становится лицом к югу, подымает жодо вверх, размахивая им в воздухе, произносит, воззвание сначала к местным эжинам, потом призывает на помощь души умерших шаманов и шаманок, просит их о том, чтобы племя бурят размножалось, чтобы вечно среди улуса ходили 90 порозов, чтобы мычали они тонким и приятным голосом, чтобы вечно бегали 80 жеребцов, чтобы в каждом семействе было по 9 мальчиков. Воззвание это с разными вариантами повторяется три раза и каждый раз оканчивается восклицание сэк. Шаману вторят убугуны, выплескивая из чашек вино и простоквашу. В четвертый раз чашки наполняются вином, шаман погружает в них жодо, кропит в воздухе, и призывая местных эжинов, кричит: «приносится царю людей, приносится царю местности, приносится пришедшим раньше, приносится опоздавшим!». Затем вторично обращается к тени умерших шаманов, просит их успокоить грозных и злых заянов, чтобы они не причиняли вреда людям. После окончания обряда, хозяин угощает вином шамана и прочих гостей, а простоквашу уносит к себе в юрту.

Кроме кырыков и сасалги, как я сказал уже, существует у бурят бесчисленное множество мелких обрядов и жертв, приносимых с целью умилостивления грозных и злых заянов. Всякая болезнь, всякое несчастие приписывается у них действию того или иного духа и каждому из этих духов, при случае, приносится известная жертва: одному вино, другому молоко, а третьему какое либо животное и т. д. Но все эти мелкие обряды и жертвоприношения, будучи торжественны в принципе, в частности представляют мало интересного. Поэтому, не желая утомлять ваше внимание, этим я и закончу настоящее сообщение, обещаясь на следующий раз предложить вашему благосклонному вниманию исследования о самих совершителях описанных мною обрядов – белых и черных шаманах. На эту тему в минувшее лето мною собрано достаточное количество фактов, которые постараюсь изложить в следующем сообщении.
4 октября 1899 г.

Библиография:
Копылов В. Религиозные верования, обряды и жертвоприношения бурят шаманистов грозным и злым духам.- Иркутск, Типография А.А.Сизых, 1899. — С. 5-14