Национальные праздники у бурят

У бурят, живущих по якутскому тракту, как то: у кудинских, капсальских и верхоленских, а так же у ольхонских и ленских с давних времен существует так называемый «праздник стрельбы» (по бурятски «хур-харбаха»), тогда как буряты, живущие вдоль Московского тракта, как то: балаганские, аларские и идинские вовсе его не знают. Этот праздник бывает раз в год, весной, когда растает снег и наступает тепло; обыкновенно стараются подогнать время его назначения ко времени открытия суглана в Думе (сходка для совещания о внутренних делах ведомства).

Праздник стрельбы у всех вышеназванных инородцев совершается почти одинаковым образом, хотя несколько родов одного и того же ведомства имеют свой отдельный праздник стрельбы, так, например, у одних кудинских бурят их насчитывают до 6-ти, а именно:

1. Улан-Энгин-хур (Улан-Энгинская стрельба), иначе Харганайская, так как обыкновенно происходит около деревни Усть-Орды, по-бурятски Харганай.
2. Шаралгуин-хур (Шаралгуйская); на этом празднике принимают участие одни кудинцы 1-го и 4-го Бабаевских родов и 3-го Абаганатского рода.
3. Багшин-хур (Багшинская), здесь также участвуют одни кудинцы 1-го Аинхавотского рода и 1-го, 2-го, 4-го Харанутских родов.
4. Сэгэни-хур (Сэгэнская, около селения Куры); (Сэгэнская, около селения Куры); на этом празднике бывают не только кудинские буряты 2-го Бабаевского, 2-го Ашеховатского, 4-го Абаганатского родов, но и часть капсальских инородцев.
5. Хоер-Бедемсэн-хур, стрельба 2-х инородческих ведомств кудинского и верхоленского; она происходит на их границе.
6. Асар-Жалган-хур (Асар-Жалгайская стрельба), также, как и предыдущая, происходит на границе кудинского и верхоленского ведомств, которые и принимают участие на этом празднике.

Обратимся к первому из выше переименованных праздников стрельбы, к Улан-Энгин-хур, или Харганайской стрельбе, около Кудинской степной думы.

Мы остановимся на описании именно этого праздника стрельбы, во-первых, потому что он был первым в своем роде, от которого с течением времени произошли другие празднества, подобные ему, как у кудинских, так и у капсальских и верхоленских бурят; во-вторых, потому что он совершается прежде всех и в больших размерах сравнительно с другими, которым он служит образцом. На празднике стрельбы происходят обыкновенно 3 различного рода состязания: 1-е – стрельба из лука в цель, 2-е – борьба противников (борцов) между собою и наконец, 3-е – бег рысаков. Буряты определяют эти 3 состязания следующими выражениями, встречающимися в их сказках: 1-е – «эрхэн шанга турмаха» (испытание силы большого пальца), 2-е – «эми хуши турмаха» (испытание силы плеч), 3-е – «хулусы хурда турмаха» (испытание быстроты лошадей).

Буряты поджидают обыкновенно с большим нетерпением праздника стрельбы и приготавливаются к предстоящему торжеству уже за два месяца вперед, покупают и шьют себе обновы, готовят рысаков и т.д. Но старательнее всех готовятся к этому празднику борцы: с приближением его они всячески стараются укрепить свои силы для предстоящей борьбы; они мало работают и едят питательную пищу, причем у кудинских бурят издавна существует обычай, по которому богачи каждого рода поочередно кормят своего борца, так как каждый род имеет обыкновение выставлять своего отдельного борца. Если верить слухам, то в прежнее время богачи с большим усердием чем теперь, откармливали своего борца, даже шили ему кожаные шаровары, чтобы не изорвались в пылу схватки.

В назначенный срок съезжается на место стрельбы несколько тысяч бурят кудинского и капсальского ведомств, к которым нередко присоединяются верхоленские буряты и даже много русских, приезжающих поглазеть на даровое зрелище или же с выгодой сбыть на празднике свой товар; буряты все верхом в нарядной одежде.

На праздник стрельбы имеют доступ все мужчины, без различия возраста и положения, женщины же одни незамужние и малолетки; замужним женщинам обычай воспрещает показываться на празднике, они остаются дома. Все это сборище людей образует обширный полукруг на месте стрельбы, причем лошади, связанные вместе за поводья, отводятся в сторону; лошадей же, назначаемых для бега, все время водят шагом взад и вперед. Место стрельбы до начала состязания представляет весьма пеструю и оживленную картину: люди солидные, по преимуществу старики, чинно сидят рядом и занимаются деловым разговором, распивая в тоже время вино, тут же купленное. Молодежь обоего пола расхаживает в толпе, разыскивая своих родных и знакомых, которых думает здесь встретить, весело приветствует их, болтает с друзьями, не забывая все время угощаться папиросами и разными сластями. Ребятишки играют и бегают между взрослыми, увеличивая своим веселым криком и визгом всеобщую суетню и шум на празднике. Платки женщин, платье мужчин различного покроя, от шубы до халата, окрашены в яркие цвета, и это смешение цветов всевозможных оттенков прибавляет еще более пестроты всей картине.

На место стрельбы съезжаются из соседних сел и деревень торговцы с разными товарами, папиросами, конфетами, пряниками и орехами; виноторговцы также не пропускают удобного случая повыгоднее сбыть свой товар и привозят сюда целые бочки с вином и с водкой, которые живо осушаются бурятами. Кроме того, со всех сторон наезжают деревенские бабы с яйцами, калачами и водкой, также наперебой предлагающие свой товар, так что в самом непродолжительном времени взорам зрителей представляется шумный рынок, бойко торгующий разными съестными припасами и крепкими напитками.

Жадные торговцы обыкновенно уезжают с этого праздника весьма довольные своими делишками, с большими барышами, так как буряты ничего с собой в дорогу не берут, а покупают все на месте за двойные и тройные цены.

Такое обилие спиртных напитков весьма заметным образом отражается на значительной части бурят, причем прекрасный пол также подчиняется его могучему влиянию.

Наконец настает пора приступить к состязанию; первым из них, давшим название всему празднику, обыкновенно бывает стрельба из лука. Оно проходит следующим образом: в середине полукруга, образуемого зрителями, устанавливается цель (хур), представляемая небольшой палкой, обмотанной тонкими кожаными ремнями, которая втыкается в землю. Каждый род выставляет свой хур. Числу родов, принимающих участие в состязании, соответствует число хур, куда должны попадать стрелы. Эти последние привозятся уже из дому приготовленными для этой цели, но лук один и он переходит поочередно от одного стрелка к другому. Стрелки становятся в нескольких десятках саженей от меты, и каждый из них всячески старается попасть в цель первый, чтобы выйти победителем и получить похвалу от своих родичей. Не только род, но и целое ведомство гордится своим стрелком-победителем и долго хвастается им перед другими, стрелки которых оказались менее ловкими или менее счастливыми.

Второе по порядку состязание на празднике стрельбы, и в то же время самое интересное для зрителей, – это состязание 2-х борцов; начинается оно так: в силу весьма древнего обычая, из двух противных лагерей выступают два старика на средину круга; они кружатся на одном месте, делают вид, что борются, показывая таким образом пример следующей затем настоящей борьбе. После них выступают на сцену настоящие борцы; они являются в очень легком костюме, не стесняющем свободы их движения, т. е. снимают с себя решительно все, кроме нижнего платья. Сперва выходит один из них и садится в середину полукруга, в ожидании своего соперника; когда же тот показывается, то они медленно подходят друг к другу, кружатся на одном месте, дотрагиваясь до земли то одной, то другой рукою, потом тянут друг друга за руки, как бы пробуя свои силы. После этого небольшого приготовления начинается сама борьба; каждый из них старается повалить своего противника, нередко обманом хватаясь за его ноги; свалив его на землю, победитель дает ему чувствовать силу своего кулака, но и побежденный не остается в долгу. Нередко, в пылу схватки, забыв всякие приличия и не обращая никакого внимания на зрителей, жадно следящих за каждым их движением, борцы рвут друг у друга нижнее платье и предстают взорам зрителей, находящих все это в порядке вещей, в очень непривлекательном виде. По окончании борьбы каждый возвращается к своим, победитель с высоко поднятой головой, самодовольно улыбаясь. Родные встречают его криком радости и подносят ему чарку вина; он принимает ее, брызнув предварительно немного вина в виде жертвоприношения богам (духаху), отпивает и передает одному из уважаемых стариков своего рода; тот берет у него чарку, поздравляет с победой и выпивает вино, после чего снова наполняет чашку вином, которую на этот раз всю осушивает борец и возвращает пустую чашку своему приятелю (хахаршу обогонду). Только по окончанию этого обряда борец приступает к одеванию.

Последним зрелищем на празднике стрельбы служит бег рысаков; он не представляет ничего особенно замечательного и во всем сходен со зрелищами подобного рода, встречаемыми в других местах: лошадей, предназначенных для бега, ставят в ряд и по данному знаку отпускают; первая, прибежавшая на место стрельбы лошадь считается победительницей, и не только хозяин ее, но и все его родичи несказанно гордятся победой и не знают, что и делать от радости.

Уже после состязания борцов, как самого интересного зрелища, многие буряты разъезжаются по домам и к вечеру никого уже не остается на месте стрельбы; столь недавно еще шумная и многолюдная местность погружается в прежнее безмолвие и вновь принимает свой унылый, однообразный вид степи.

Происхождение праздника стрельбы объясняют буряты различными способами. Одни ведут его от времени прекращения междоусобных войн, с помощью которых буряты издавна привыкли решать возникавшие между ними спорные вопросы.

С течение времени, посредством горького опыта, буряты наконец поняли весь вред такой кровавой драки и по взаимному соглашению решили заменить ее вышеописанным праздником стрельбы, который с того времени ежегодно стал собирать множество бурят со всех концов. Понятие свое о вреде междоусобных войн буряты формулировали в следующих выражениях: «хуны шухан хунуэ, адухани шуханам татой» (человеческая кровь дорога, а кровь животных сладка).

Некоторые считают праздник стрельбы лишь одним из многочисленных свадебных обрядов, но вернее всего предположить, что он возник из весьма древнего обычая между бурятами, носящего название «зэгэтэ аба» (народная облава).

В те давно прошедшие времена, когда происходила зэгэтэ аба, все буряты жили врассыпную, маленькими обществами и вели кочевой образ жизни, часто переходя с одного места на другое.

Главной пищей служило в то время для них мясо диких зверей; охота на них, предпринимаемая несколькими племенами сообща, бывала гораздо успешнее и безопасней той, которая велась порознь, поэтому-то буряты ежегодно собирались вместе и сплошною массою нападали на общего врага.

На зэгэтэ аба собирались все мужчины, способные носить оружие, т.е. искусно владеть стрелами и копьями; кроме того, если верить преданию, сохранившемуся до настоящего времени, также и женщины принимали участие в этой громадных размеров охоте; это предание подтверждается употреблением до сих пор бурятками, живущими по якутскому тракту, в несколько измененном виде особого покроя шубы, носящей название дэглэ, приспособленной к верховой езде, (с разрезом сзади, как у сюртука).

Во время дележа богатой добычи почти всегда происходили кровавые драки, нередко переходившие в целые междоусобные войны. Драки эти, кроме того, происходили и по другим причинам: иногда случалось, что несколько племен выбирали себе одно и то же выгодное место для временного поселения и, не желая добровольно уступить его, заводили между собой драку. Нередко случалось также, что, пользуясь присутствием дам на охоте, бурятские ловеласы похищали чужих жен и дочерей и тем вызывали против себя целую междоусобную войну.

Впоследствии буряты стали заниматься скотоводством, а еще позже переняли у русских хлебопашество и другие сельскохозяйственные промыслы, начали строить себе дома и заводить целое маленькое хозяйство, по примеру русских. Кочевой образ жизни их постепенно изменился в оседлый. Имея под руками вдоволь здоровой пищи, они не видели уже необходимости для себя прибегать к охоте, как к единственному средству пропитания, к тому же привычка к оседлой жизни и хозяйство, требующее постоянного ухода, еще сильнее привязывали бурята к его дому. Мало-помалу зэгэтэ аба, представлявшая так много опасностей и лишений и кончавшаяся обыкновенно потерею многих людей, наскучила им и постепенно упала, а взамен нее был установлен праздник стрельбы.

Литература

Национальные праздники у бурят // Известия Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества. – 1880 – Т. XI. – № 3–4 (То же: Иркутск : Типография Н. Н. Синицына, 1881. – 41 с.)