Душа

По поверию бурят, душа человека иногда может покинуть тело и, не возвращаясь обратно на свое место, т.е. в тело, скитаться сначала недалеко от своего жилища или же от того места, где разлучилась с телом. Такие случаи бывают от сильного и внезапного испуга человека. Когда душа оставит тело, то потерявший душу человек неминуемо захворает: он часто бредит, недомогает, хиреет и умирает. Если факт испуга подтвержден ворожбою шамана, немедленно готовятся и приступают к обряду hунэhэ хуруйлаха, прибегая к помощи хорошо знающего шамана. Для совершения обряда требуются следующие предметы: один чистый, не бывший в употреблении белый войлок для подстилки под больным, другой такой же войлок под ноги шамана, стоя на котором он будет шаманить, ведро с небольшим количеством белой пищи, т.е. с молоком или с курунгою. На дно ведра кладут рублевую серебряную монету (как символ прочности товара и богатства хатту-эт), в то же ведро втыкают далангайин hомо (специальная стрелка для испрошения небесных и земных благодатей при всяком священном обряде) и ставят это ведро у западной колонны юрты. К стрелке за ушко привязывают длинную шелковую нитку красного цвета, а к ней медную пуговку. Затем нитку через дверь протягивают на улицу, где заранее среди двора втыкается в землю небольшая береза; на один кусочек березы прикрепляют нитку с пуговкою (красная шелковая нитка служит путеводной ниткой для обратного возвращения исчезнувшей души). Дверь юрты все время остается открытой. Близ березы сидит человек и держит за повод оседланного самого лучшего коня. Возвращение души узнается по лошади, которая начинает дрожать и шевелиться. Затем душа переходит в человека, который держит лошадь и через него по нитке – в тело заболевшего человека.

В юрте на стол ставят вино, тарасун, табак и разного рода любимые кушания, сладости – сахар, конфеты, пряники и орехи. Посуда и разные предметы, в которые кладется пища и сладости, предварительно окуривается шаманом дымом вереска; это делается с целью очищения посуды и содержимого в ней. Если больной человек уже стар, то собирают в юрту больше стариков и старух; если он средних лет, то его сверстников, по летам; в случае, если больной маленький, то собирают в юрту детей обоего пола, и к сладостям добавляют разных детских игрушек, а мать сидит возле больного ребенка с обнаженной грудью. Во двор загоняют весь скот, не исключая даже собак; иногда, по требованию шамана и указанию его, загоняют скот, принадлежащий и соседям больного. Это делается в тех видах, чтобы отлучившаяся из тела душа, одичав, могла пристать к скоту или собакам. Как самого больного, так всю семью одевают в самое лучшее и чистое платье; все присутствующие должны быть чисто умыты и прилично одеты; также во дворе и в юрте должна быть чистота. После такой подготовки шаман приступает к предварительно-подготовительным обрядам брызгания и молебствия Баруни-хадам, Убогутам-хородутам, местным духам-эжинам – покровителям той местности, где живет больной и предкам его утха. Затем шаман брызгает от себя и за себя своему шаманскому утха. Шаман молением просит у всех упомянутых духов-заянов благоволения, милости и помощи в его предприятии, в деле возвращения к больному с перепуга заблудившейся и одичавшей души. Если душа принадлежит к женскому полу, то еще брызгают трем девицам ахханутов, т.е. тарасинских шаманов. По окончании всей предварительной подготовки шаман приступает к главной своей задаче – к обращению с призывом к той самой душе, которая отлучилась с перепугу от тела и не возвращается к телу. Полагают, что чем скорее сделают обряд возвращения ушедшей души, тем скорее и легче достигается возвращение и водворение ее в тело, а если продлится время, то становится труднее, ибо душа с каждым прошедшим днем больше дичает и отдаляется и, таким образом, может уйти и исчезнуть навсегда; тогда больной умирает, захирев без души. Обряды и попытки возвращения и водворения души к телу можно повторить до трех раз в дни, назначенные шаманом. Об удачном возвращении и водворении души на свое место судят по следующим признакам: во время камлания в экстазе шамана больной внезапно почувствует разлившуюся теплоту по всему телу и неудержимо заплачет. Вслед за ним вся его родня тоже плачет (по-бурятски у-яра, буквально перевести – «распустились», «размякли»), даже посторонние люди не могут удержаться от слез. В таком случае все бывают уверены в том, что душа водворилась куда следует, и больной скоро вполне выздоровеет. Шаман становится на разостланный войлок, берет ведро с далангою и, махая ведром кругообразно по ходу солнца, начинает шаманить и входит в экстаз (онго-орулохо). Он громко призывает душу больного. При этом все присутствующие отстегивают верхние пуговицы у воротников.

Текст призывания начинается так:
«Отец твой Абаша, мать была Эжин, твое имя Ирдэни… Где ты находишься, куда же девался?.. Из чужедальней стороны соединившаяся с тобой подруга жизни твоей, оставшись в тоскливом одиночестве, грустно сидя в юрте, сквозь слезы обозревая стены и вспоминая прежнюю счастливо-радостную жизнь свою с тобой, теперь оплакивает и воспевает мучительную тоску свою. Из утробы родившиеся милые дети твои с плачем и рыданием зовут тебя «Баабай, где же ты? Приди к нам!» Услышь ты их зов и приди поскорее сюда. А, хурый! Твои старшие и младшие братья, престарелые родители, улусные старцы, друзья и сверстники твои, собравшись все, слезно просят и умоляют возвратиться в среду их. Ты, услышав единогласное их призывание и мольбу, спеши вернуться к родным. А, хурый! Любимый конь твой оседланный стоит и ждет тебя. Вернись ты к коню своему. Если ты оставишь его, то на нем будет ездить какая-нибудь сволочь! Пожалей коня и вернись поскорее… А, хурый!.. Все твое красивое и богатое одеяние без излишка и недостатка, без соринки и пылинки находится налицо – вернись и надень их. А, хурый! Все твое домообзаведение в полном порядке и блестящем положении, налицо стоят – вернись и, владей ими, будешь блаженствовать на многие годы… А, хурый! Любимая жена твоя и милые дети твои, так неожиданно осиротев, с плачем и рыданием отчаянно кричат и с тоскою зовут тебя: «Бабай, где ты?» Услышь, пожалей их и вернись к ним… А, хурый! Многочисленный конный табун твой громким ржанием зовет тебя и выражает с тоскою: «Где же ты, хозяин наш?» Вернись ты к нам. А, хурый! Многочисленный рогатый скот твой с ревом и мычанием зовет тебя – хозяина; услышь их тоскливый зов и скорее вернись к ним. А, хурый! Целое стадо овец твоих с тоскою и блеянием зовет тебя, вернись ты к ним. А, хурый! Во дворе вскормленная собака твоя с лаем и воем призывает тебя, вернись ты к ней. А, хурый! Разложенный тобою на очаге огонь твой будет гореть неугасимо десять тысяч лет. Благодатью рожденное тело твое будет девяносто лет здравствовать и блаженствовать. А, хурый! Столь огромное богатство и блаженное житье свое зря не покидай, вернись поскорей и владея блаженствуй! А, хурый! Вот полны столы, наставлены любимые тобою яства, кисло-сладкий тарак, сытный амhан (вареная в молоке крупа – П.Б.), вареный саламат, как золото с обильным маслом, урмо-тарак хоëр (молочная пенка с тараком – П.Б.), а вот полное блюдо вареного мяса; жирное мясо, поставленное для тебя; стоит чай с сахаром и с глазированными пряниками, – вернись, сытную пищу прими, сладостью насладись, слушая о чем просят и умоляет милая твоя родная семья, улусные почтенные старцы, соседи, вся ближняя и дальняя родня твоя, усевшись кругом, слезами и печальными песнями возливают удрученное свое состояние о потере тебя; все они, отстегнувши верхние пуговки одежды своей, держа каждый в руках лучшие части благодатной пищи и крепкие сорта (или лучшей марки) разных напитков, единогласно умоляют и хором распевая, просят тебя вернуться. А, хурый! Ты знай и пойми, та страна (тот свет) черна, холодна и страшна, а эта наша страна светла, тепла и благодатна; ради этого ты вернись к нам; на утуге своем будешь старцем почтенным, в стране своей будешь нойоном главным. Черная страна страшна, а светлая страна красива и благодатна, поэтому вернись к нам. А, хурый! А, хурый! А, хурый!»
Душу маленьких детей заманивают так: «Отец и мать твои стары стали, оба сидят плачут и рыдают о тебе. Если ты уйдешь от них, то кто же заменит им тебя и кто же будет покоить их старость? Ведь они с печали втянутся в вино, сделаются пьяницами и так погибнут, и род ваш прекратится на земле и всем наследственным достоянием завладеют чужеродцы. Ты, дитятко, услышь призвание родителей и мое, вернись. А, хурый! Дома будешь девяти сыновей отцом, 90 голов скота хозяином, восьми дочерям отцом, 80 голов скота хозяином, богаче отца, лучше матери заживешь, полны голумты (площадка для коня – П.Б.), будут дети, расплодившийся скот твой заполнит горный хребет – итак, дитятко, вернись, вернись для блаженного житья. А, хурый!»
Если душа принадлежит девочке, то шаман манит ее так: «Девяти сыновей матерью будешь, 80 скотин владелицею будешь, вернись и вернись к родным. А, хурый!» Затем шаман в заключение всего провозглашает: «Утта наhа, удан жаргал гуримаринь гуйжа аба-баб!.. А, хурый!.. Даша убэ даланга, кэлэшэ убэ кэшэк хурый-лажа аба-абабыб! А, хурый! А, хурый! А, хурый!»
Все присутствующие единогласно вторят шаману трижды: «А, хурый!» Заключительные слова шамана можно передать приблизительно так: «Испросил я установленным порядком, и хуруем – долголетие, продолжительное благополучие, тяжеловесное даланга — благодать, неотразимое и невыразимое благоволение свыше; все это передано больному! Да будет отныне все задуманное хорошо, предпринятое удачно исполнится всегда благополучно!» «А, хурый!» повторяется трижды.
По окончании вышеизложенного, рассказчик настоящего обряда возвращения и водворения души в тело, аларский тайлаганский шаман Илья Ханхалович Мохочкеев добавил еще следующее: «Если со времени разлучения души с телом прошло много времени, душа успела одичать и отшатнуться, а тело больного человека успело принять дурной, т.е. противный запах, свойственный сильно и долго болевшему человеку, то душа по призыву шамана хотя и вернется, но она не согласится обратно вселиться в покинутое ею тело. Тогда никакой шаман не поможет, и дело проиграно навсегда. Поэтому с обрядом возвращения души в тело всегда необходимо спешить».

Записано от аларского тайлаганского шамана Ильи Ханхаловича Мохочкеева в Аларском хошуне, Бадархонском улусе в 1925 году.

БC, 1926. Вып.1. С. 25–29. Печатаемый материал получен в ответ на программу Г.С. Виноградова «Заметка об изучении народного ораторского искусства», 1925 г. – ред. БС. 121 Как войлок, так и тар, не бывшие в употреблении, у бурят считаются священными. Войлок подстилается при всех торжественных праздниках, как гостям, так и шаманам. Изготовление войлока сопровождается особыми обрядами и даже есть особые духи-покровители войлока и тары. Говорят, первые образцы этого товара, т.е. войлока и тары, были спущены с неба на землю. Возможно, что белый войлок символизирует облако, на котором шаман поднимается в верхний мир. 228

Библиография:
Баторов П.П. Материалы по ораторскому творчеству бурят // Провинциальная наука: этнография в Иркутске в 1920-е годы / составитель, автор вступит. статьи и библиографического словаря Сирина А.А. – М. – Иркутск, 2013.- С.227-230