Барисаны священного треугольника

Летом 1905 года перед губернскими геодезистами стояла нелегкая задача — измерить земли малоисследованных территорий Баяндаевского аймака. Для установки геодезических знаков (маяков) нужно было определить самые высокие точки местности. Но как это сделать, если геологи на своих картах до сих пор давали лишь общие сведения? Тогда-то, невзирая на ученость, геодезисты обратились за помощью к местным шаманам. И не ошиблись. Испокон веков шаманы поклонялись духам в окрестностях гор — чем выше гора, тем сильнее духи. И самые высокие точки, указанные, по преданию, высшим божеством, шаманам были хорошо известны. Так впервые на официальных геодезических картах появились две священные горы этой местности — Аталган с гротом Боржонто (неподалеку от нынешнего Загатуя) и Улан (по соседству с одноименной деревней, что в нескольких километрах к северу от Баяндая). Третьей точкой на карте станет гора Байтог (сейчас Эхирит-Булагатский район), и образуется своего рода треугольник. Обозначенный впервые географически, он, тем не менее, давно существовал в духовном плане, определяя будущее не только местных верований, но и целого этноса.

Связь миров

Число 3 во все времена имело сакральное или магическое значение: три кита, три богатыря, три дороги и даже три составных марксизма. Валерий Андреевич Хахархаев, баяндаевский фермер, краевед, немного шаман и лидер местного отделения партии КПРФ, со всей серьезностью относится к этому числу: имеет три высших образования — филолог, историк, юрист. За прогрессивные взгляды на экономику его три раза пытались исключить из КПСС. Ему даже сны снятся в тему. Недавно вот привиделось, будто поделил весь мир на три части: южным славянам отдал все Средиземноморье, Северную Африку и Ближний Восток, западным — Северную Европу (не тронул только Швейцарию), восточным — все то, что они сегодня и имеют порознь. «Ну, а кому досталась вся остальная Африка?» — спросили его. «Даже делить не стал — пусть себе выращивают бананы и шлют нашим бабам и детишкам». — «Ну, а Австралия?» — «Зоопарки остро нуждаются в кенгуру». Сразу и не поймешь, когда шутит, когда говорит всерьез, но едва только речь заходит о треугольнике, Хахархаев тут же утрачивает всякую ироничность. Это святое…

— Я долго думал о значении треугольника. Для судеб всех эхиритов он просто бесценен — под его влиянием сформировалась наша вера, наши обычаи, дух и само племя. Треугольник, собственно говоря, — это некий материально-духовный конгломерат, связь низшего и высшего миров…

Наиболее ощутима эта связь в высших точках — в горах. Но чтобы кровью понять их значение, надо знать и чтить все святые места — барисаны. Их бесчисленное множество — каждый род имеет свои. Но есть и универсальные, где должное воздается не высшим иерархам (огня, воды, неба; всего их 99, из которых 55 «белых» и 44 — хjйтэн — «холодных»), а духам предков. С каждым из таких мест обязательно связаны какие-нибудь легенды, только в последнее время они хорошо подзабыты — 70 лет советской власти даром не прошли…

От Улана до Шоно-алаша

Многие жители Баяндая вышли из Абзайского рода, для которого одним из самых святых мест было и остается подножье горы Улан — глядя на нее, совершаются все тайлаганы. Неподалеку Хоринский мост, в окрестностях которого выходцы из Абзайского рода исстари отдают дань местным духам-хозяевам (ижинам). Не воздав должного (надо покапать), говорят, просто так этого места не пройти и не проехать. Отчего? Почему? Легенды забыты. Но то, что это место обладает особой силой, свидетельствует такой факт: 10 лет назад по миссионерским делам в Кырму поехал некий лама и неподалеку от Хоринского моста, схватившись за голову, вдруг попросил остановить машину: «Чувствую здесь какую-то силу…» Место оказало настолько сильное впечатление на ламу, что он решил именно здесь поставить дацан. По каким-то причинам сделать этого не удалось.

Впрочем, если быть более точным, то остановить машину лама попросил ближе к другому святому месту — водоразделу, что рядом с Половинкой. В иерархической лестнице водораздел уступает Хоринскому мосту, но ни в коем случае в географической символике: в этом месте, говорят, происходит водораздел всех мелких речушек и ручьев — одни текут на север, в Лену, другие — на юг, в Ангару и Енисей.

После водораздела (по пути с севера на юг) следует деревня Шаманка. Уже само название говорит о том, что когда-то здесь проживали именитые шаманы. По сути это окраина Баяндая, напротив — Мельзанская роща. По одной из легенд, в древности здесь была великая сеча. По другой — в Мельзанской роще в дуплах реликтовых лиственниц хоронили всех местных шаманов (более подробно об этом — в публикации «Белая глина реликтовой рощи», «Окружная правда» N 35 , 8 сентября 2005 г.). Как и в любом святом месте, здесь следует соблюдать особый этикет — прежде всего не сквернословить. И горе тому, кто плюет на это. Кто был не сдержан — умер, кто пытался хозяйствовать — неудачен в политике.

Духи — они везде, ими пронизано все вокруг, они все видят и знают. Поэтому неуважение к местным барисанам тоже наказуемо. Зав. сельхозотделом баяндаевской районной газеты «Заря» Вячеслав Шедоев в этом убедился на собственном опыте: «В Покровке (напротив Мельзанской рощи) возле магазина «Боград» есть святое место. Тот, кто не капает там, вечно попадает в аварии. Так и со мной случилось. Ехал на мотоцикле, только что спиртное купил, но капать поленился. Место там ровное, чуть-чуть под уклон, но все насквозь видно. Еду, и вдруг передо мной появляется свинья (откуда только взялась?). Вижу ее, а остановиться не могу. Врезался, перелетел через нее, повредился здорово, а бутылка целой осталась. Тогда и понял: «дорожные» капать надо. Таков наш обычай. Если выехал на развилку двух дорог — капай, трех — обязательно капай».

Следующее святое место находится за Баяндаем (или сразу перед ним, если ехать со стороны Иркутска) — Кольцовка. Место обустроено — стол, «старики» в ленточках. Из-за обилия пышноцветущих черемух в мае эту местность по-другому еще называют Черемушки. Старожилов давно раздражают праздные туристы, ломающие черемуху и едва ли не голышом шныряющие по святой роще. Пытались с этим бороться — бесполезно. Помогли клещи. До 70-х годов прошлого века здесь были заповедные места, потом по чьей-то начальственной воле решили проложить дорогу Иркутск — Качуг. Дорогу-то проложили, но все, кто в этом участвовал, говорят, скоропостижно скончались. И рядовые, и начальники. Несколько лет назад в этом месте обстреляли из автомата КамАЗ, под сиденьем которого везли большие деньги — несколько миллионов. КамАЗ перевернулся, деньги исчезли, а кто это сделал, до сих пор неизвестно.

Вот так, странным образом, вокруг священных мест сомкнулись история, религия, политика и криминал. Впрочем, так испокон было. Отголоски старых драчек дошли до наших дней. Легенды следующего барисана — Сайбогор (возле Люр) — рассказывают о большом раздоре между двумя великими родами. Во времена Столыпинской реформы земли Бахайского рода (по-другому Харамалгаевского, что в переводе на русский означает «черношапочники» — по головным уборам из медвежьих шкур) чиновничьим указом были переданы соседям, проживавшим в районе нынешнего Нагалыка. Дело дошло до кровопролития, но приехал жандарм, подергал себя за усы и сказал: «Как землеустроители решили, так и будет». Шаманы, дабы избежать дальнейших ссор, согласились: «Как хан (царь) сказал, так и будет».

Сразу же за мостом речки Каменки начинается поворот: великое место — Шоно-алаша («волкоубийца»). Легенды этого барисана отличает глубокая философия. Когда-то здесь пролегали волчьи переходы, ведущие с севера на юг, и хищники доставляли немало хлопот кочевникам и улусникам. В одном из преданий рассказывается, как не очень искушенный охотник решил расправиться с волчьей стаей: подкараулил ее на тропе во время перехода и выстрелил в вожака, решив, что, оставив стаю без головы, покончит и со всеми волками. Но стая не остановилась — охотника разорвали на куски. Очередной охотник воспользовался советом шамана стрелять в последнего и уничтожил всю стаю вплоть до вожака. Из тех волков понашили шуб, а в месте волчьего перехода пролег великий санный путь.

«Окружная правда» этой публикацией начинает рассказ о самых интересных, заповедных и исторических местах Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. Сегодня мы рассказываем о Баяндаевском районе. Продолжение следует!

Баяндаевский мечтатель

Три высших образования Хахархаева, соединившись в целое, приобрели странную форму: не юрист, не филолог, не историк мою же время профессионал в каждой из этих областей с избыточным и, казалось бы, ненужным знанием — словом, этакий Леонардо местного разлива, эрудит, человек ренессансных взглядов. Химия — пожалуйста, геология — за милую душу, да-же военное дело в стороне не осталось. Взявшись за фермерство в начале 90-х. к масштабности не стремился — все хозяйство-то сто гектаров земли да трактор Т-40 (дай Бог прокормить семейство), но экспериментировать принялся с первых же шагов. Ну кто из нынешних фермеров стал бы утруждать себя расчетами по сбалансированности кормов? Хахархаев же, имея личный сельскохозяйственный опыт, тем не менее, обложился книгами и, сопрягая и анализируя многочисленные рекомендации, пришел к выводу, сколько и чего должно быть в рационе крупнорогатых. Концентратов, к примеру, не больше 20 процентов.

Коллеги и друзья, глядя на его изыскания, лишь усмехались: экий, мол, ты мечтатель — завтра будет засуха, послезавтра падеж, а ты тут чернила переводишь. Хахархаев соглашался, что его устремления в большей степени имеют теоретический характер, чем прикладной, но эксперименты не бросал. Так уж он устроен. Недавно вот пришел к новой идее: «Я подобно великому русскому агроному Золотареву решил заняться нулевой обработкой земли, то есть совсем не обрабатывать ее… В Америке, говорят, уже практикуется этот метод — есть сеялки, которые способны без предварительной обработки почвы заделывать в нее семена. Но что Америка? Наши предки тысячи лет назад умели это делать…»

В том, ««то землю нельзя беспокоить бесконечным рыхлением, Хахархаев догадывался не только как крестьянин и самодеятельный агроном (с точки зрения Золотарева, нельзя нарушать естественные законы, происходящие в почве), но и как человек верующий: у шаманистов исстари было два верховных божества — Небо и Земля. С этой позиции земля, на которой живет верующий человек, священна вся, а не только избранные ее места — барисаны. Территория большого священного треугольника (горы Байтог, Аталган, Улан) разбита по священным местам на десятки мелких треугольников, симметричность которых поразила Хахархаева: «В природе все мудро, все божественно, все подчинено законам красоты…»

Духи Золотой долины

От поворота после Каменского моста в сторону Бахая (когда-то было пять улусов с одноименным названием — теперь два, и те заброшены) барисаны следуют один за другим. И так через всю Курымчинскую долину до самой Усть-Орды. Сплошь святая земля. Может, потому и Курымчу по-другому еще называют Золотой долиной, а духов (хозяев) у нее бесчисленно. Около десяти лет назад иркутская телекомпания АИСТ по заказу ЮНЕСКО снимала в этих местах документальный фильм, который получил название «Духи Золотой долины». Хахархаев активно сотрудничал с телевизионщиками — ему даже выделили во временное пользование автомобиль.

«Я объехал буквально все села долины и прилегающих территорий, собирая местные легенды и предания — вспоминает Валерий Андреевич — Призвал на помощь 33 шамана, 16 из которых сразу же отказались сотрудничать, заявив, что пришельцы не вправе прикасаться к чужим святыням, а 17 (за исключением троих промолчавших), по-размыслив, дали добро: «Нет такого закона, запрещающего снимать…» Требовалась только защита — разрешение духов. С этой целью телевизионщиков, группу примерно из 15 человек, провезли по святым местам, где они под руководством шамана воздали должное эжинам — хозяевам мест. Покапали по борсяшкам возле речки Каменки, между Загатуем и Батхаем, затем в преддверии горы Аталган и, наконец, возле самого сильного места — перед гротом Боржонто.

«Легенды, связанные с этими местами, в большинстве давно позабыты, — рассказывает Хахархаев. — Знают их только шаманы. Многие из них до посвящения тоже находились в неведении. Спрашиваю: «Откуда пришло это знание?» Показывают: «Оттуда, с неба». Шаманов, даже если у них в родове были уже посвященные, назначают не люди, а боги. К человеку, чтобы он стал шаманом, должно прийти откровение и приказ свыше. После этого он теряет покой и сон, не находит себе места, пока не придет к предназначению. Тогда-то и обретает знания, которых до этого не имел. Молитвы шаман читает быстро, как с листа, — не все и поймешь, но чувствуешь связь с историей. А каков язык! Поэзия. Стихотворные размеры…»

Подъезжая к самому святому месту долины, гроту Боржонто, телевизионщики, воздавшие должное на всех барисанах Загатуя, тем не менее, не были уверены, что здесь им будет позволено снимать. Насколько священно это место, чувствовалось даже по той серьезности, что появилась вдруг на лицо бахайского шамана Георгия Марковича Александрова. Вести в этом месте себя нужно спокойно, почти отрешенно, не разговаривать и только слушать шамана. Машины были оставлены далеко на подъезде к горе, шаман, тем не менее, обратился к духам за прощением: «Извините их. Они приехали на стальных конях за неимением естественных четырехногих лошадок…»

Шаман еще долго беседовал с духами, молился. Наконец повернулся к собравшимся и кивнул: h’атхай («одобрили»).

Незримые нити

«Некоторые планы для съемки предложили старожилы, — рассказывает Хахархаев, волей судеб ставший как бы помощником режиссера. — К примеру, такой: луг и пасется корова…» Обычный пейзаж, но постепенно эта обыденная картинка приобретает новый смысл — символичный и даже философский: корова дает молоко, из него делают тарасун, а тарасуном воздается богам и духам. Своего рода картина мироздания, где все целесообразно и оправданно. Тогда-то историк Хахархаев впервые и задумался о тех незримых духовных нитях, что пронизывают и держат весь мир на плаву. Вспомнил вычитанную где-то историю про Льва Гумилева: в лагере он, хилый и болезненный, сидел вместе с каким-то старым бурятом, знавшим толк в целебных травах. И только это спасло Гумилева от гибели — неграмотный шаманист выходил будущее светило русской истории.

«А не попахивают ли ваши взгляды панмонголизмом?» — спрашивали у Хахархаева. Нет, никаких тоталитарных идей он не исповедует, даже если с горящими глазами будет доказывать, что первыми Америку заселили буряты (бэрет занг — «сборище»), 20 тысяч лет назад, после ледникового периода, в поиске добрых пастбищ (все той же травы) пересекшие пролив, разделявший два континента. Вот тебе и майя, вот и инки. Иначе откуда близость верований, обрядов и примет? Так же, как и буряты, молятся, носят похожие одежды и даже погоду определяют по костям…

Вопрос о единстве этнических корней бурят и индейских племен для многих специалистов стал уже аксиомой, но легенды идут еще дальше, утверждая более глубинные, мистические связи. Когда-то в озере Нуху-Нур затонул жеребенок, а вскоре всплыл на Ордынском озере близ Гушита. Внутри священного треугольника, получается, есть подземные реки, ходы, объединяющие все воедино. Другая, не монее парадоксальная, легенда рассказывает о жеребенке, затонувшем в Гушитском озере и оказавшемся каким-то образом на небольшом острове неподалеку от Аляски. Опять Америка. Незримые нити, реальные и мистические, в конце концов связывают всех людей, независимо от способов вероисповедования, — Бог-то един..

Сорокаминутный фильм о долине снимали два месяца. Недоброжелатели киношников и лично Хахархаева ругались и даже брызгали против них, но все остались здоровы. «А вот те трое, что проклинали меня, несмотря на молодость, вскоре умерли, — вспоминает Валерий Андреевич. — Видно, духи долины все же были на моей стороне. Нет в том греха, что нашу историю и веру будут знать многие и помнить ее».

Хахархаев сознательно называет историю и веру в единственном числе — они неразделимы.

Маслаков, Сергей. Барисаны священного треугольника  // Окружная правда. – 2006. — № 17 (4 мая). ; Окружная правда. – 2006. — № 21. – (1 июня). – С. 6 : фот.